28 февраля 2019.
Когда Людмилу Пекушеву спрашивают о возрасте, возникает пауза – она мысленно подсчитывает, сколько ей лет. Это вовсе не кокетство, просто, как нередко бывает, паспортные данные не совпадают с ощущением возраста. «Правда, сейчас я не задумываюсь. Мне 65, и скоро мой юбилейный вечер», – говорит актриса.
Ольга МООС
Второго марта в родном театре им. К. С. Станиславского состоится ее юбилейный вечер. Впрочем, 8 лет она служила в Джамбульском театре.
А начиналась магия театра с Иртышской улицы в районе Шахтного поселка. Любители искусства приглашали всех на спектакли под открытым небом.
– Они играли смешные сценки, водевильчики, притом с таким большим желанием, азартно, – вспоминает юбилярша. – Таинственнее всего был момент, когда распахивался занавес. И что-то во мне щелкнуло.
Людочке тогда было 7–8 лет. В 10 девочка попала в театр имени Станиславского, на «Аленький цветочек».
– И тут со мной случилось «ах!», – просто объясняет она. – Это было уже серьезно – музыка, молодой Григоров, деревья качались, пар откуда-то шел, чудище было такое чудище! И, видимо, я заболела. В школе старалась участвовать в художественной самодеятельности, хотя по натуре я человек скромный, такая тихонькая, привлекать к себе внимание не любила. Вот стихи читать – пожалуйста.
Потом стала ходить на индийские фильмы, сразу научилась двигать головой особым образом. Поехала в украинское село, показала свои индийские танцы. Закопают ее в пшеницу, одна голова наружу, говорят: «Люда, давай!» И она двигает головой.
Следующие моменты искушения – Снегурочка в клубе имени Жданова на 20-й шахте, народный театр в ДК горняков...
– Ставили спектакль «Девушки с улицы надежды», главную роль играла актриса театра Станиславского Романовская, а я играла вторую по значимости роль – Черную Розу. Художник Новосельский оформлял этот спектакль, заказывали костюмы в ателье, все было серьезно, – рассказывает Людмила Пекушева. – Рубен Андриасян, он возглавлял тогда театр имени Станиславского, пришел посмотреть. И сказал: «Вот эту девочку я возьму в театр». А наш режиссер Константин Леонович возразил: пусть девочка окончит театральное училище, а потом берите.
В Иркутское театральное поступила не с первого раза. Была очень зажатая, как-то неуверенно прошла по сцене. И потом, вокруг были такие красавицы!
Вернулась домой, пошла работать, но мечты своей не оставила.
И снится Людочке сон.
– Мама подарила мне белую ткань в полосочку, вообще, она мне шила, а я придумывала фасоны, так что была модница немножко, – говорит актриса. – И вот стою я на ковре из желтых листьев, звучит музыка, а на мне платье из той самой ткани, в складочку, и синий королевский воротник. Попросила маму сшить именно такое платье. Она спрашивает: «А из чего я тебе сделаю королевский воротник?» Но потом мы сообразили – распороли поролоновую куклу на чайник, и получился королевский воротник.
Поступила она очень легко. Опять красавицы – все плачут-рыдают, потому что конкурс очень большой. Но девушка в королевском воротнике стремительно входит в зал, уверенно здоровается с огромной комиссией. Педагог по технике речи спрашивает: «Из какого ты города, деточка?» Люда отвечает: «Из Караганды». Та переспрашивает снова и снова – Люда не смущается.
Она была довольна: «Наконец-то! Первый человек сказал правильно, а то все говорили не из Караганды, а с Караганды».
К слову, голос у Пекушевой выдающийся – сильный, звучный, приятного тембра, и все буквы на месте. Она признается: жаль, что не живет в Алматы, а то бы запросто озвучивала турецкие сериалы. Сейчас работает в клубе глухих, начитывает тексты спектаклей на разные голоса, а актеры играют мимикой и жестами.
После училища в Караганде ее ждали перемены. Андриасян уехал в столицу, в театре сказали: «Труппа укомплектована».
– Правда, Рубен Суренович как раз приезжал с ТЮЗом, и мы ходили на спектакли с сестрой. Но я не смогла подойти к нему: «Вот та самая девочка, которую вы хотели взять в театр».
Тем не менее шанс ей выпал – требовался срочный ввод в спектакль по Островскому. Но – ах! – как можно! Это же Островский!
И девочка уехала в Джамбул. Вышла из самолета в иркутском пальто с лисой и капюшоном. Стоял обычный джамбульский ноябрь с зеленой травой и цветущими розами.
В театре приняли хорошо. Старшее поколение сразу окружило новенькую: «Людочка, Людочка!» И вот поди ж ты, там она сумела за четыре репетиции полностью ввестись в спектакль «Нина», на главную роль! «Даже не подозревала о таких своих способностях», – удивляется Людмила Михайловна.
8 лет она все была Людочка, и уже в Караганде удивлялись ее скромности: с такими ролями и все еще актриса второй категории. После дебюта в пьесе «Модели сезона», где от сцены к зрительским местам проложили подиум с огоньками, и все актрисы показывали модели, ей дали первую категорию. Прибавка сразу на 10 рублей, со 120 на 130.
Этот второй заход в театр оказался таким же легким, как поступление в училище со второго раза. Без параллелей не обойтись: в первый раз в театр она пришла в коричневом платье, напоминающем школьную форму, с затянутыми в хвост волосами. Во второй – в наряде в пол, на каблуках, в капрончике. Сказали: «Какая красивая актриса!»
– Какая я красивая, не считаю себя красивой, – горячится Людмила Пекушева. – Конечно, в форме себя поддерживать надо. Делаю зарядку. Люблю вкусно поесть, особенно сладкое, но говорю себе: «Стоп! Любовь с холодильником держим на расстоянии».
Зато спустя 18 лет, выходя на сцену в том же детском спектакле в роли Сказочницы, она может смело сказать: «Смотрите, пуговицы еще застегиваются».
А подростки любят ее взрослые роли. Особенно Таисию из «Стены живых». Для ее поклонника Андрюши и многих других этот спектакль стал открытием, и с тех пор они не пропускают ни одной премьеры. Ей же выражают восторги: «Вы – лучшая!»
– У меня очень много любимых ролей, и каждая наложила свой отпечаток, – рассказывает актриса. – Я рано начала играть взрослых женщин, а потом вообще старушек – Мерчуткину, Софью Ивановну в «Ужель та самая Татьяна». И как-то стала замечать, что хожу по городу уже не своей походкой, а такой, старческой.
Решение сцены, над которым ломаешь голову, может прийти, когда готовишь борщик. Многое можно подглядеть и услышать в поезде, в автобусе – она никогда не признается, что актриса, и люди рассказывают много интересного.
– Зачем говорить, что я актриса? – удивляется она. – Чтобы все смотрели, как я ем, как одета? Мне это ни к чему, мне нужно, чтобы люди вели себя как обычно.
С Таисией из «Стены» вышла такая история. Дочь Людмилы Михайловны стала замечать, что она временами выпадает из разговора. На озабоченность актриса ответила: «Что ты выдумываешь? Я всегда такая была!» А потом приехал сын из России. Посмотрел на Людмилу Михайловну раз-другой и спрашивает у сестры: «Ярославна, что это ты с мамой сделала?»
– Она отвечает: «Это не я сделала, это роль». И правда, шлейф пошел от Таисии. Но эта роль стала для меня поворотной, даже думаю, что теперь можно и уйти из театра, – признается исполнительница.
А когда она играла бабу-кремень, председателя колхоза в военные времена Анфису, перед выходом на сцену носила тяжелые железки. Чтобы руки висели, как плети. Эта женщина не может эмоционально размахивать руками, как часто принято в театре. Она слишком устала, ее руки бесконечно натружены...
Но самое главное – найти контакт с залом.
– Могу выбрать девушку в очках, которая сидит с краю, и объяснять ей, – открывает секрет наша героиня. – Мне нужно обязательно объяснять кому-то это все. А в «Стене живых» я настолько чувствую зал, что он отдается во мне.
