«Это именно аттракцион, в котором проходит некий спиритический сеанс снятия заклятья. И мы все будет этим заниматься».
Режиссер из Азербайджана собирает в Караганде старые велосипедные колеса, чтобы провести массовый спиритический сеанс. Действо будет проходить в зале театра имени Станиславского. Микаил Микаилов ставит там комедию американского драматурга Нила Саймона «Дураки», в которой будут задействованы не только актеры, но и зрители.
Администрация театра уже объявила сбор шин. Населению предлагается сносить в театр любые старые колеса – от взрослых, детских и даже цирковых велосипедов. Дарителей благодарят пригласительными билетами на различные спектакли.
Зачем заведению культуры понадобилось столько колес? С этим вопросом nv.kz обратился к приглашенному режиссеру. Микаил Микаилов пояснил, что хочет создать на сцене необыкновенную реальность.
— Что за реальность? Автор пьесы Нил Саймон обозначил, что события разворачиваются в заурядной деревне!
— В пьесе написано, что действие происходит в царское время где-то в Украине. Почему, вообще царская Россиия? Нил Саймон очень много ставил бродвейских пьес. При этом его творческой темой всегда были люди в дурацком положении, решающие очень серьезные проблемы. А тут он решил и место действия удалить от американского зрителя, решил сделать пьесу, в которой американский зритель ничего не поймет — с другой логикой, с другой формой мышления. Хотел сломать некую устоявшуюся форму. Поэтому и создал фантастический мир, гоголевский город N — где-то там, в каком-то уголке далекой России.
— В деревне Куличовка.
— Не знаю, от чего он отталкивался, выбирая название. Но лично для меня все очевидно: Куличовка — это кулич, а кулич — это круг. А круг у меня ассоциируется с каруселями — с колесом обозрения, например.
— Карусели на селе? О чем это?
Микаил Микаилов
— Это об обществе, которое замкнулось в себе. Жители Куличовки убеждены, что стали жертвами заклятия. Но если бы над ними действительно довлело настоящее заклятье, это была бы просто сказка. А здесь трагедия в том, что никакого заклятия на самом деле не существует, они сами его себе придумали. И потом эта идея настолько захватила их разум, что они поверили, будто это действительно так и стали жить по абсурдным законам. Все убеждены, что из Куличовки никуда не уедешь, что только здесь можно жить. Так и все мы — иногда сами себе придумываем свои проклятья. Пьесу много ставили в России. И постоянно говорили: эта история про Россию. Но не только. Она вообще про социум: когда он закрывается, появляется чувство страха. Помните, как Гете говорит: страх всегда останавливает человека от великих свершений. Это страх перед чем-то новым, перед переменами. Человек думает: «Пусть лучше все будет как прежде». Он ходит из дома на работу, чувствует, что ему как-то неуютно. А выйти за рамки боится. Может, там откроются новые горизонты, но страх всегда мешает прогрессу. И вот здесь меня эта индивидуальная тема очень беспокоит. Тот страх, который внутри, те комплексы, которые не позволяют человеку раскрыть его талант, превращают его в раба своих же мыслей. Можно много говорить, что это социум виноват. Но при этом мы сами себе создаем все запреты. На самом деле, я сам себе мешаю.
— То есть колеса нужны, чтобы донести идею замкнутости человеческого мышления?
— В каком-то смысле. Мы делаем замкнутый круг, заколдованное место, как у Гоголя. Для меня этот мир — некое инаковое пространство. Его нет в реальности. Но оно существует в нас самих — в наших головах, в наших сердцах. Для меня круг — это цикл жизни. Мы идем, рушим одно заклятье, но сразу попадаем под другое. Опять преодолеваем, и снова заклятье. Получается колесо жизней.
— То есть, вы верите в перерождение?
— Я верю во все божественное, духовное. Я не думаю, что этого не существует. Такого не может быть. Оно есть. И все имеет цикличность, все повторяется. Поэтому на сцене будет очень много колес — больших и маленьких. Иногда говорят «круглый дурак». Почему именно круглый? Не квадратный, не треугольный? Или почему Юнг, отвечая на вопрос, что такое Бог, говорит, что Бог — это такая окружность, центр которого везде. Дураки — люди, которые могут себе позволить дурачиться, отпустить все рациональные моменты. Иногда надо побыть дураком. Это лучше, чем строить из себя мудреца.
— Что будет на сцене кроме колес?
— У нас все — система колес.
— Прямо все? А деревенские лавки, к примеру?
— Они тоже из колес. У жителей строительный материал — это круг. Не квадрат. Квадрат — это рацио. А у них все округлое. Даже стены у домов — тоже из окружностей.
— Какие планируете костюмы?
— Костюмы из разных эпох, разного употребления.
— Как это употребления? Какое может быть употребление у костюма?
— Наша задача — показать, что вещи в Куличовке используются не по назначению. Например, вместо шапки — громкоговоритель. Есть и другие моменты. Так, торговка продает цветы, а говорит, что это рыба.
— На кого рассчитан спектакль? На философов?
— На простых людей. Зритель умный, он все поймет. Хочу, чтобы зрители нашли Куличовку в себе, чтобы прочувствовали ее.
— Однако простым людям хочется прийти после работы в театр, чтобы просто расслабится, посмеяться.
— Это уже другой вопрос. Если мы будем говорить о театре как о развлекательном центре, сразу скажу, это не для меня. Я такое не воспринимаю. Конечно, театр не храм. Но это и не бордель, где ты платишь деньги за развлечения. Я нахожусь со зрителем в диалоге, я с ним делюсь, взаимодействую. Есть такие понятия, как итальянская коробка, четвертая стена. Во время спектакля находящийся в открытой коробке сцены актер как бы строит стену между собой и зрительным залом. Он представляет себе, что зрителей нет, чтобы лучше прожить свою роль. Однако все это – рамки, которые современный театр давно уже преодолел. Мы всегда знаем, что зритель здесь, рядом. Все, что происходит на сцене, — происходит не в 16 веке в Англии, а здесь и сейчас. В 21 веке сидит зритель, и мы все вместе находимся в некоем событии. Актеры будут общаться с залом. Эта итальянская коробка, конечно, будет создавать нам сложности. Потому что со стороны зала темнота. И ты только чувствуешь, что на тебя глаза смотрят, что их много. Я обозначил жанр этого действия как «аттракцион в двух сеансах». Потому что для меня это именно аттракцион, в котором проходит некий спиритический сеанс снятия заклятья. И мы все будет этим заниматься.
— Удалось ли вам найти взаимопонимание с труппой театра?
— Мы репетируем с ребятами. Интересный процесс происходит. Прежде всего им надо представить себя в предлагаемых обстоятельствах. А сложно представить себя в обстоятельствах, когда ты дурак. Но у них получится, куда они денутся. Иногда надо просто расслабиться. И не бояться казаться дураком. На самом деле, куличовцы не уроды, у них просто иная система коммуникации.
— Почему вы просите горожан приносить именно старые колеса?
— Мне нравится, когда используешь предметы, которые уже выбросили. Потому что такие вещи имеют свою жизнь. В новых вещах нет души, нет своей истории.
— А тут какой-нибудь карагандинец, придя на спектакль, узнает на сцене свое колесо. Может, отдав свой замкнутый круг театру, он тем самым избавиться от внутренних ограничений и страха?
— Да. Все верно. Так может быть. Это и есть тот сеанс, о котором я говорю.
Автор: Анастасия Машнина
