28 февраля 2018.
Так будет называться новый спектакль в Русском драматическом театре им. К. С. Станиславского. Над постановкой заканчивает работу лауреат международной премии им. Чингиза Айтматова известный режиссер из Южного Казахстана Куандык Касымов.
Режиссер
– Куандык Кулмамырович, вы известны своими постановками классики, причем экспериментальными. С «Федрой» та же история?
– Наверное, это даже не эксперимент. Хочется довести до зрителя понимание того, что герои пьес, написанных 26–27 веков назад, живут среди нас и сегодня. Надо добиться, чтобы люди не просто скучали – сидели и слушали некогда написанные тексты, а чтобы актер в них действовал, жил. То, что происходило с Гамлетом, Лиром, Макбетом, Эдипом, Медеей или Федрой, происходит у нас в жизни. Наша внешность меняется, но внутренняя сущность – никогда. Я в этом убедился.
– А говорят, измельчал народец.
– Может быть. Но все-таки страсть, любовь, коварство живы сейчас, как и тогда. Все, что воспевалось Еврипидом, Эсхилом, Сенекой, Аристофаном, дошло до нас. Страсть не меняется, и Федры живут среди нас. Может быть, их стало даже больше. Сейчас больше свободы и достатка, и когда человек, как Федра, живет в своей золотой клетке, делать ему нечего. Влюбленность в молодых людей случается и со знаменитостями, и со всеми людьми. В голове мутятся мысли, это уже психологическая болезнь. Любовь – сама по себе болезнь, а страсть – роковой диагноз.
Я хочу, чтобы актеры донесли суть человека в страсти. Что может произойти под ее бурей? Федра перекладывает свою вину на другого, и тот погибает из-за ее клеветы. Молодая жизнь погублена.
– В какую форму вы облачили эту страсть?
– Я предлагаю не классические одежды, а стилизованный вневременной костюм. Мы должны сразу видеть: это мы на сцене. Одежда уже не имеет значения, а имеют значение взаимоотношения между актерами и между актерами и залом. Зал должен понять Федру.
– Почему именно Сенека?
– Расин, Еврипид и Сенека писали про эту историю. Сенека мне показался более живым и доходчивым, чем Еврипид, хотя я много работал с его пьесами. У Расина текст сложнее, и там есть другие персонажи. А здесь самые главные – Федра, Ипполит, Тесей и Кормилица, которые создают атмосферу спектакля.
– Что же мы должны понять?
– Федра – это человеческие страсти. Все опирается на нее, потому что она начинает это движение. Она играет с судьбой, она играет жизнью и людьми. Поэтому мы назвали спектакль «Федра. Игра».
– Да, сейчас все играют.
– Вот и ей захотелось поиграть в эту страсть – любовь, и случилась трагедия. Человеческая смерть ужасна сама по себе, а тело Ипполита его отец Тесей собирал по кусочкам. В наших обстоятельствах это авария на трассе. Ипполита ложно обвинили, его изгнали из общества. И, представьте, в состоянии аффекта он сел за руль и попал в аварию. У скольких людей происходит так в жизни!
Актеры
– Мы начали в первых числах февраля, надеюсь до 9–10 марта довести градус до 70–80, остальное добавится в процессе работы на зрителя. Так и должно быть по закону.
– Это первый ваш опыт в этом театре, но не в Караганде. С сейфуллинцами вы ставили «Карагоз», «Гамлета» и «Казыбек би». Как вам труппа русского театра?
– Очень талантливая. Актеры эмоционально ищущие, интересные по фактуре и внутреннему содержанию. Довелось мне работать и с застывшими театрами, и с остывшими актерами. А здесь есть самое главное – творческое желание работать и создавать.
Роли распределял Дунай Еспаев, директор театра. Потом мы советовались. Думаю, будет успех. Очень многое зависит от попадания в роль.
Творческая атмосфера зависит от художественного руководителя. В казахских театрах часто нет худруков, и министерство культуры относится к этому несерьезно. А у художественного руководителя 30–40 актеров, и он должен постоянно думать о том, как раскрыть каждого из них, как подготовить новое поколение им на смену.
– Вы смотрели спектакли нашего театра?
– Смотрел «Дураки». Очень своеобразная драматургия. Актеры верят в режиссера и в эту драматургию, понимают, что делают. Очень трудно, если актер сердцем не поймет режиссера. Я могу показать и рассказать, но это не значит, что они сумеют понять.
Я видел нескольких великих режиссеров, которые ставили в Казахстане спектакли, в частности, Роман Виктюк – «Коварство и любовь» в театре имени Мусрепова в 2011-м. И видел, как казахские актеры не поняли его. Форма есть, а содержания не понимают – этого режиссера, эту форму, драматургию. Сделали постановку для галочки, а потом после нескольких показов заглушили и сняли.
А здесь сложный жанр, но актеры очень хорошо справились. Их импровизация пригодилась именно здесь. Когда на сцене актер работает не только по схеме, построенной режиссером, а импровизирует – здорово.
– И вы актерам позволяете такое?
– Конечно. Это должно происходить. А я просто направляю. Моя задача – поставить на правильный путь.
Художник
– На заднем плане классический портик, а впереди шины и странные скульптуры. Кто оформлял спектакль?
– Елена Ким. Шины – это тоже наша жизнь. Манекены из сплетенной проволоки – нервы, у нас оголенные люди.
Я просто предложил идею. Если художник хороший, он начинает добавлять свои мысли к тому, что я хочу. И Елена исходила из этого и продвинулась дальше, к тому, что вы увидите.
Главный автор спектакля – режиссер. Он будет работать на сцене с актерами, художниками, со всеми цехами, со всем коллективом. Драматург сделал свое дело.
– Вот именно. Чтобы ставить Сенеку или Шекспира, нужна смелость.
– Константин Рудницкий сказал, что, если с Шекспиром не умеешь обращаться свободно, он может через тебя перепрыгнуть, ухмыльнуться и уйти. Сейчас много ставят классики и не смотрят на авторитет драматурга. Если есть идея, надо исполнять.
Нет законов, как надо ставить Шекспира. Если Мусрепова и Ауэзова ставить так, как ставили всегда, их не воспринимает никто. В век интернета мы живем посреди всех мировых достижений, в том числе театрального искусства.
– Цвета ваших условных костюмов классические – черный, белый, красный. Какой наденет Федра?
– Она будет и в черном, и в белом, и в красном. Все зависит от эмоционального состояния и меняет наше восприятие. Будем ставить свет, и он тоже сработает на костюмы и декорации, чтобы в итоге все сыграло на эмоцию человека, на его художественное восприятие.
Но самое главное – актеры, остальное под них приспособят. А сейчас есть процесс актерской работы. У них внутри горит – это главное. И они выскажутся.
– Приедете к нам на постановку еще?
– Я давно думаю о «Дяде Ване». И в труппе театра Станиславского увидел Дядю Ваню. Ведь без него спектакль не сложится. Так что, думаю, приеду.
Ольга МООС
