25 апреля 2019.
Автор: Нина КРАМЕР
Возвеличивание дурака до внушительных масштабов для последующего развенчания - главная мысль спектакля, презентованного на сцене Русского театра им. К.С. Станиславского, «Достоевский FM: Хроники Мордасова». В качестве основы для этой постановки азербайджанский режиссер Микаил Микаилов взял повесть Федора Достоевского «Дядюшкин сон». Жанр собственной инсценировки он определил как «скандал-карнавал».
Микаилову уже доводилось работать с труппой театра. Его имя известно зрителям по спектаклю «Дураки» Нила Саймона. Теперь приглашенный режиссер замахнулся на классика. Для начала решил взять небольшую, не любимую автором повесть. Изучая материал, Микаилов выяснил, что Достоевскому это произведение не нравилось, однако когда-то он хотел сделать из него пьесу для театра.
- Эта повесть - первое произведение писателя после десятилетней каторги, - говорит режиссер. - Здесь мы видим переход раннего Достоевского в новый этап творчества.
Облачить спектакль в столь причудливый жанр Микаилов решил потому, что, по его мнению, во всех произведениях классика присутствуют элементы карнавала не в традиционном понимании, а в более близком к греческим ритуалам.
- Избирают какого-то дурака, вознося до уровня короля, а потом развенчивают. Подобным образом они высмеивали, в частности, собственных богов, - говорит режиссер. - Благодаря этому общество находится в каком-то движущемся процессе, развивается.
Трансформация на воображаемой радиостанции происходит по ходу пьесы. Изменяются пространство, время, роли отдельных героев. Чтобы запустить этот абстрактный механизм, на сцене были возведены массивные конструкции под руководством художника Мустафы Мустафаева, также приехавшего из Азербайджана. В центре расположилась радиорубка, окруженная клавишами, от нее идут отводы к гигантским лампам-капсулам, в которые заключены некоторые персонажи в отдельные промежутки времени.
Сравнивая повесть с радиостанцией, Микаилов желал не только сделать отсылку к современности, но и передать многоголосье произведения, сравнивая его с волнами FM. В произведениях Достоевского персонажи находятся в постоянных диалогах друг с другом, с самим собой, с автором, который дает героям определенную вольность в выборе собственного пути.
Число действующих лиц в этой постановке сокращено с шестнадцати до шести. Планировался еще и седьмой участник действия, но режиссер решил заменить его тряпичной куклой.
Еще постановщик посчитал возможным объединить второстепенных персонажей и вложить в уста двух женщин голоса всего мордасовского общества, которое негласно возглавляет Мария Александровна Москалева в исполнении Галины Турчиной и Оксаны Игнатенко в двух составах. Второстепенные роли - приживалки Настасьи Петровны и Полковницы - исполняют Валентина Шматенко, Светлана Потемкина, Нина Круцевич и Юлия Улыбышева. В развязке пьесы им достаются реплики многочисленных сплетниц Мордасова, развенчивающих главного виновника карнавала.
В обличье пожилого князя - Павел Кондратьев. В седом парике и подобии доспехов, похожих на дон-кихотские, предстает перед зрителями этот молодой актер. Для него же предназначена и главная декорация: гроб на колесиках, который служит ему и постелью, и средством передвижения… Отдельную пикантность аллюзии придает отверстие в форме сердечка, проделанное в крышке ящика.
Нужно отдать должное игре: выходам на роликах, искусному подражанию повадкам дряхлого старика, особое внимание заслуживает выстукивание на доспехах известной песни Майкла Джексона. После этого даже несостоявшаяся молодая невеста князя с гитарой на плече и в розовой балаклаве уже не удивляет. Зину из «Дядюшкина сна» исполнили Анна Абузарова и Алена Волох.
Влюбленный в героиню Мозгляков (Денис Цветков) также подвержен перевоплощениям, в самом начале пьесы он вещает в радиорубке в розовых наушниках, с косматой бородой - таким видит Федора Достоевского Микаил Микаилов.
В целом азербайджанскому режиссеру удалось донести главный посыл, казалось бы, малоизвестного произведения великого русского классика. Что касается актеров, то мужские перевоплощения смотрелись, пожалуй, выигрышнее, чем женские. Может быть, потому что на женские плечи был возложен огромный объем работы: длинные монологи, эмоциональные диалоги, большое количество масок и образов.
Фото Бориса КОПЫЛОВА
