26 июня 2019.
Спектакль по пьесе Шекспира «Сон в летнюю ночь» американский режиссер Джон Блонделл ставит в седьмой раз. Не знаю, как предыдущие, а карагандинская премьера у жителя Санта-Барбары получилась очень смешной и легкой.
Ольга МООС
Для Джона Блонделла «Сон...» – комедия бездонная, поэтому он возвращается к ней вновь и вновь. И все же спектакль в Караганде для него особенный –
первая постановка на постсоветском пространстве, первый опыт работы с русским театром.
Режиссер делится, что привык весь процесс сразу начинать на сцене, в движении. По его словам, не текст определяет характер игры, а ситуация дает толчок. В начале репетиций актеры работали этюдным методом, а после некоторые их идеи были использованы в постановке.
Напридумывали много. Когда вылетели из зала на своеобразных каталках – потом они стали столами для посиделок ремесленников, решивших поставить пьесу, орали очень натурально. Директор театра Дунай Еспаев предположил, что этот эффектный выход актеры сочинили буквально накануне.
Много в этом сне из наших снов и детства. Когда проказник лесной дух Пак приставляет голову осла к шее ткача Основы – наиглупейшего себялюбца из всей компании, друзья пугаются его явления. Бегство происходит в замедленном темпе. При этом актеры приставляют к подбородкам светящиеся фонарики – помните, как мы пугали друг друга страшными подсвеченными рожами в детстве?
В замедленном темпе происходит и женская драка между Гермией и Еленой. То еще зрелище. Реплика из нашей с вами современности – приняв предложение любимого бежать от афинских законов, Гермия поднимается на сцену из зала с горой чемоданов. Лизандр, конечно, идет налегке.
Три свадьбы и одно воссоединение семьи в комедии. Пережив массу приключений, огорчений и снов под воздействием волшебного зелья, Гермия сочетается браком с Лизандром, Деметрий вернется к покинутой Елене. Афинские ремесленники покажут свою трагическую постановку на свадьбе герцога Тесея и царицы амазонок Ипполиты. Помирится с эльфийским предводителем Обероном его супруга – царица Титания. До того он примерно накажет ее, смочив веки тем самым любовным зельем. Проснувшись, Титания влюбится в ткача Основу с его ослиной головой. Ему будут служить эльфы, она сама станет сплетать венки из цветов, чтобы возложить их на дурацкую башку. Очнувшись от наваждения, царица не поверит, что могла влюбиться в чудовище. И бросится в объятия мужа.
Эльфы – отдельная история. Балетные пачки, широкие жесты, бабочкины крылья за спиной, у Титании и Оберона крылышки сияют огоньками. Молодые актеры резвятся вовсю, а завершают спектакль мощным трио на электрогитарах.
Лучше всех – Артем Жангиров, он исполняет Фисбу в том самом представлении ремесленников. Все ему к лицу – накладная женская грудь, реки крови из пронзенной же груди – в виде красной ленты. Денис Цветков – Пирам и возлюбленный, называет ее нежно: «Хвизбочка моя». Вместо запропавшего кинжала парочка закалывается игрушечной собакой. Это атрибут Лунного света, столь же необходимый для создания образа, как фонарь. Чтобы объяснить задумку постановщика, Лунный свет, Стена и Лев произносят прологи. Пусть публика уяснит непонятные моменты и не боится ни грозного Льва, ни тех самых рек крови. Все это так, понарошку. Игра.
Удивительно, как гений Шекспира сумел заглянуть сквозь века, чтобы разглядеть приемы экспериментального театра – тот же Лунный свет. Или Стену – измазать человека в известке, а чтобы Фисба и Пирам смогли переговариваться через щель в стене, пусть раздвинет пальцы.
Достопочтенная публика – три брачащиеся пары – зло высмеивают наивную постановку, ну чем не театральные критики?
На сцене только множество круглых светильников, большая дверь с загадочной игрой света в открытом проеме. Диван, на котором спит Титания, а потом на помосте засыпает захмелевший Деметрий. Елена укладывается с ним рядом, как верная супруга.
Ей доведется испытать на себе все прелести несчастной, окруженной двумя страстными поклонниками. Она не верит – все злее издевка! Сговорились! А Деметрий только и смотрит на нее с собачьим выражением преданности. Лизандр гонит Гермию, та виснет на нем, как кошка. Все по Шекспиру, все по тексту, а текста много, но стихи поизносятся, как проза. И в этом тоже своя прелесть и как бы правда жизни.
И шествие эльфов, и погоня с дракой в замедленном темпе, и трио гитаристов, и выходы из зала, и финальный номер со светящимися фонариками в темноте, и множество других находок – все это чудесный веселый сон. В этом сне является Павел Кондратьев, чтобы сообщить: никакой системы Станиславского вы не увидите. Во всем американец виноват. Ну, чем не пролог?
Сон и игра. Зритель открывает для себя: театр – это место, где играют. И хохочет от души – ведь только так можно забыться, отдохнуть, стряхнуть заботы. Два с половиной часа пролетают, как освежающий сон в летнюю ночь, потому что жарким летом дышит сцена.
Спасибо вам за сны, Джон Блонделл, Шекспир и театр.
